Бесстрашные воины добра: воспоминания народного героя Ольги Башей
«Он мне кричал в трубку: Кроха, выйду из терминала — женюсь...»
— Потерь было много, но если бы не Герой Украины Игорь Зинич, которого нет уже, их было бы намного больше.
Уже прошло два года, но мне все так же больно вспоминать о нем. Игорь — это мальчик с лучезарными глазами и не сходящей с лица улыбкой.
Когда мы ехали в Пески, Игорю сказали, чтобы нашел Кроху, которая будет помогать забирать раненых из ДАПа. Он меня нашел, попросил помочь с тактическим рюкзаком. Я выбросила ненужное, доукомплектовала необходимыми материалами. Мы виделись только два часа. Уже на следующий день утром он выехал в терминал аэропорта. После этого мы только перезванивались, переписывались эсэмэсками, и он передавал мне раненых.
Помню, среди тяжело раненных был 27-летний парень с Хмельнитчины Игорь Рымарь, который прожил только месяц после полученной травмы. У него была разорвана гортань и челюсть. Зинич сумел поставить киборгу интубационную трубку, которую я на всякий случай положила в тактический рюкзак. Игорек заинтубировал раненого в сложнейших условиях — без света, инструментов, под вражеским огнем. Он имел золотые руки и стал бы прекрасным врачом…
13 января меня отправили в Киев отдохнуть, но как раз в то время начались самые горячие события в аэропорту. А когда 16-го сепары начали травить наших неизвестным веществом, мне позвонил Юра Бондарь (Шаманчик) и рассказал, что происходит. Я быстро собралась и поехала обратно. Искала пути, как добраться. 16 января я уже была на месте, меня привез Юра Бирюков.
Волонтер Таня Рычкова поехала немного раньше, повезла противогазы. Зинич мне звонил и кричал в трубку: «Кроха, у меня все лежат, нас можно брать голыми руками!» Я посоветовала ему влажные салфетки прикладывать к носу, смачивать их время от времени, чтобы хоть как-то спастись. Благодаря этому Игорек и поднял их на ноги. Самых тяжелых прокапывал. Именно благодаря такому неистовому рвению спасать, какое было у Игоря, выжили более 70 человек. Это то общее, что было у нас и благодаря чему получился наш тандем.
На тот момент Игорю было всего 25 лет, а мне — 35. Он мне кричал в трубку: «Кроха, выйду из терминала — женюсь!» Я смеялась — ребенок ведь, но подбадривала, пыталась поддержать, как только могла.
У нас был договор: если кто-то раньше ротируется, ждет другого на Водяном. Я обещала, что вытяну его из того ада.
Это были самые тяжелые пять дней терминала, четыре из них — практически без сна. Я позвонила Роме Бабичу из 93-й бригады и кричала в трубку: «Ромашка, ты мне тут нужен!» У него был кунг, где помещалось четверо лежачих или 12 сидячих бойцов. И пока он летел ко мне из Тоненького, попал под минометный обстрел. Я не знаю, как движок остался целым, но стекло с его стороны было пробито. Рома в рубашке родился. Выходит в «бронике», стряхивает с себя стекло и говорит: «Крошечка, я так рад тебя видеть». Мы сейчас смеемся над этим, но тогда, конечно, было не до смеха, ведь постоянно переживаешь за ребят. А тут еще и этот конвейер — каждая минута играла огромную роль...
20 января, когда уже подорвали терминал и пришла последняя МТЛБ (многоцелевой тягач легкий бронированный. — Ред.), я бегала, искала Игоря, но так и не увидела. Комбриг Женя Мойсюк отправил туда машину за Олегом Кузьминых, который также попал в плен, как и выжившие бойцы. Это была последняя надежда на его спасение — мы поняли, что уже все... Я рвалась поехать туда и забрать его, но туда больше ничего не шло.
Я верю, что его можно было вытащить. Игоря просто оставили, он был живой. Мне говорили, что у него были перебиты ноги, но его можно было потянуть в спальнике за собой… Много труда не составило бы. Он их спасал, он их вытаскивал, а его просто оставили…
По сей день мне тяжело об этом говорить, потому что это был ребенок с лучезарными глазами, который мог бы жить, окончить институт и стать отличным хирургом.
http://qha.com.ua/ru/obschestvo/besstra … ei/172689/
